Флоренция – центр искусств Италии

Вот уже несколько сотен лет слово Флоренция является для многих людей синонимом понятия Возрождения, Меккой всех видов искусств. Тем центром, который притягивает их сердце, их глаза, их души и заставляет в конце концов сняться с места, запаковать чемодан и приехать, чтобы раз и навсегда сказать самому себе: «Я был там. Я видел все своими глазами. Я это почувствовал. Теперь мы можем с вами об ЭТОМ говорить.».

Флоренция спала несколько веков. И слава богу, потому что во время этого сна не нашлось инициативных, обеспокоенных жаждой деятельности или самопрославления людей, которые своей активностью изменили бы ее облик: самое дорогое, что у нее есть. Как в музее лучшей хранительницей является вековая пыль, так и во Флоренции, которая вся - суть один большой музей, лучшим домоправителем был застой, та провинциальная дремота, в которую погрузилась она после смерти последней из Медичи - Анны Марии Луизы, подписавшей договор со своими дражайшими «родственниками» - Габсбургами о том, что после ее смерти все останется городу, все останется на своих местах.

Как в «Спящей красавице»: все засыпает и покрывается бурьяном, пока не появится принц. Пока не будет спроса. Спроса на культуру, на красоту, на удивительный флорентийский стиль. Муж Марии Терезии - герцог Лотарингский Франциск I - посетил свои новые владения только один раз (1739) и больше, слава богу, не появлялся: ему хватало дел в Вене, в любимом Шен-бруннском дворце.

Сменивший его сын Леопольдо был к городу лоялен. Его больше интересовала римская балерина Ливия Раймонди, для которой он построил небольшой двухэтажный «Палаццина» на Пьяцца Сан-Марко, где и пропадал.

И только в середине XIX века вездесущие английские джентльмены, вооруженные «бедекерами», а за ними немцы, а за ними русские ринулись во Флоренцию. Сначала поодиночке, в лице разных там Шелли и Китсов, потом робкими группками единомышленников, коллекционеров и искусствоведов и, наконец, стайками студентов различных Академий живописи, ваяния и зодчества. Эти жадные до искусства головы и разнесли по свету ее славу и сделали той Меккой, посещение которой обязательно, независимо от того, чувствуешь ты искусство или только прикидываешься его ценителем. А уж если знатоком.

Русские деятели искусства во Флоренции

Первым русским пропагандистом феномена Флоренции был уральский горнозаводчик Демидов, затем приехали Федор Достоевский, Петр Чайковский, Аполлон Григорьев, Герцен, живописец Александр Бенуа (знаменитый издаваемым им «Миром Искусства»), философ Бердяев и, наконец, вся элита нашей поэзии: Блок, Анна Ахматова, только что вышедшая замуж за Гумилева, Мандельштам, Павел Муратов.

Иван Гревс - кумир петербургской молодежи и всех «италийцев» - возил сюда целыми группами студентов «репинки» и писал в русские журналы популярные статьи о флорентийской истории. Даже до истоков вражды гвельфов и гибеллинов докопался. Осоргин привез молодую курсистку-жену, с которой познакомился в Неаполе. Интеллигентные мамы задолго до революции привезли во Флоренцию «за ручку»: одна - маленького Максимилиана Волошина, другая - девочку Марину Цветаеву.

Дети, вырастая, инспектируют свое детство: Волошин приехал во второй раз в компании друзей-студентов, Марина в компании мужа - Эфрона. Последними из могикан были Иосиф Бродский и Андрей Тарковский. Бродский по старой своей привычке сидел по вечерам на Пьяцца Синьории, за столиком кафе, что напротив Палаццо, что-то пил, курил, по обыкновению, папиросы и писал в блокнот.

Тарковский просто жил с женой в квартире окнами на собор, особенно красивый ранним утром, когда на резном фасаде резче лежат светотени и еще нет бесчисленных туристов, лошадей, гидов и японцев. Все писали, но, наверное, лучше и проще всех написал в самом начале века Мережковский: «Я ни о чем не могу думать, как о Флоренции. Она... очень простая и необходимая. А что с нами было бы, если бы не было Флоренции!» Вопрос на самом деле не такой простой: он подразумевает всю историю современной культуры, все Возрождение... И нет необходимости доказывать, что, не будь этого «центра кристаллизации», все развитие европейской культуры, начиная с XIV в., пошло бы иначе. Как? Не знает никто...